|
Сибирь — не Чёрное мореЭто был хитрый мужичонко, "русский самородок". Лет тридцать тому назад он был дрожжевым мастером. Напившись пьяным, он думал: почему лицо, не закрытое одеждой, не мерзнет, а тело мёрзнет, почему на юге фруктовые деревья дают плоды, а на севере нет. И решил быть садоводом. Стал приучать южные деревья к северному климату и добился многого. Через двадцать лет его сад под Омском занимал десять десятин. Сад требовал затрат, и потому Комиссарову приходилось изворачиваться, рекламировать свой сад, обивать пороги у губернаторов. Притворялся глухим, чтобы слышать, что говорят о его саде, устраивал фокусы в саду, и действительно было что посмотреть: трёх-саженные зелёные кипарисы и рядом — замёрзшая берёза. Необыкновенные цветы, иногда даже окрашенные особым способом, особой поливкой, химическими составами. От царя получил золотые часы, от разных учёных обществ Почётные грамоты и письма, субсидии. Получил звание учёного агронома, а на выставках демонстративно стоял у яблок из своего сада в одной рубахе, без пояса и босой. На его рекламных листочках стояли слова: "Ермак покорил Сибирь, а Комиссаров климат сибирский". Шло время, была война, революция, а теперь — временное правительство Колчака. На автомобилях приезжал с англичанами, американцами сам Колчак. Подивились, похвалили и уехали. Комиссаров решил отдать визит, деньжонок достать, как доставал у губернаторов, а ведь это почти царь, а за удивление должно платить деньгами. Неприветливо встретил садовода Комиссарова часовой у дворца Колчака и подозрительно покосился на огромный букет с ярко-красными, с художественно разбросанными, как драгоценные самоцветы-камни, голубыми, желты-ми, синими цветами. Тревожный свисток. Десятки людей. — В чем дело? — Букет правителю Колчаку. Он был у меня в саду и удивлялся. Я глухой не слышу. — Еще бомбы в букете. — Вот мои документы. Царские подарки имею. "Ермак покорил Сибирь, а Комиссаров климат сибирский". Это из приказа губернатора Надарова. Рассматривают, пропускают, но еще сомневаются — докладывают Колчаку: "Он босой и в одной рубахе, без шапки". — Пустите этого чудака, он безвреден. — Вид ваше превосходительство, подозрительный, большевистский, нельзя доверять, может быть, там в букете бомбы. — Нет, я его знаю, был у него в саду, хороший сад, достойный внимания. Был у губернаторов — безопасен. И вот с низким поклоном жене Колчака Анне Васильевне Тимерёвой босой человек преподносит букет цветов. — Ах, какая прелесть! — щебечет Анна Васильевна и смеется.— Чудные цветы! И подносит к лицу, нюхает. — Да, замечательные пунцовые розы! Комиссаров докладывает о саде, как делал это губернаторам, и просит субсидии. Колчак сух, неразговорчив. Коротко обрезает. — Я не могу дать субсидии. Не время теперь разводить сады, когда всюду большевики. — Ваше превосходительство, смею вам доложить, это не розы, а пионы, и Сибирь ведь не Черное море, это надо учесть, ваше превосходительство. Сибирь не Чёрное море. Колчак понял. Колчак вспомнил слова Гайды. — Уметь управлять кораблем, не значит управлять Россией! И затопал ногами, истерически закричал: — Вон его, мерзавца, негодяя, большевика!!! Десятки услужливых рук стали толкать непонимающего старика. Анна Васильевна от неожиданности выронила большой букет, и он лежал красным пятном на полу. Колчак топал ногами и продолжал кричать: — Вон, негодяй! — Это пионы, а не розы, не розы, а Сибирь — не Чёрное море! — кричал Комиссаров. Еще не успокоился Колчак, ногами пинал букет, как футбольный мяч, а букет был крепкий и упругий.
ПРИМЕЧАНИЕ Р. Г а й д а — колчаковский генерал, участник чехословацкого мятежа в Западной Сибири.
Сорокин А.С.
|
|